Мы планировали прогулки на раннее утро или конец дня так часто, как только могли, чтобы служба безопасности очистила место до нашего прибытия, не вызвав при этом слишком много неудобств. Мы все еще были помехой – хотя и не такой серьезной без Барака. Я старалась избавить девочек от чувства вины. Я хотела, чтобы наши дочери могли двигаться с той же свободой, что и другие дети.

Однажды, в начале года, я даже поссорилась из-за этого с секретной службой. Несколько школьных друзей пригласили Малию спонтанно съездить с ними за мороженым. По соображениям безопасности ей не разрешалось перемещаться в машинах других семей, а поскольку наши с Бараком дни были расписаны по минутам на несколько недель вперед, Малии пришлось ждать целый час, пока руководитель ее службы безопасности приедет из пригорода, что, конечно же, вызвало кучу извинений по телефону и задержало всех участников поездки.

Именно от таких ограничений я и пыталась избавить дочерей. Я не могла сдержать раздражения. Для меня это не имело никакого смысла. Наши агенты стояли практически в каждом коридоре Белого дома. Я выглянула в окно и увидела машины секретной службы, припаркованные на круговой подъездной дорожке. Но Малия не могла просто отправиться к друзьям с моего разрешения. Ничего нельзя было сделать без командира ее отряда по безопасности.

– Семьи так не живут и за мороженым так не ходят, – сказала я. – Если ты собираешься защищать ребенка, ты должен быть таким же мобильным, как ребенок.

Я продолжала настаивать на том, чтобы агенты пересмотрели протоколы и в будущем Малия и Саша могли безопасно покинуть Белый дом без серьезных усилий по планированию. Это была еще одна попытка выстроить свои границы. Мы с Бараком уже смирились с тем, что в наших жизнях не осталось места спонтанности и капризам. Но мы хотели сохранить эту возможность для наших девочек.

В какой-то момент предвыборной кампании Барака люди стали обращать внимание на мою одежду. Или, по крайней мере, СМИ стали обращать внимание на мою одежду, что заставило модных блогеров сделать то же самое и спровоцировало поток интернет-комментариев. Я не знаю, почему это произошло, – возможно, потому что я высокая и не боюсь смелых узоров.

Если я надевала балетки вместо каблуков, об этом сообщали в новостях. Мой жемчуг, мои пояса, кардиганы, платья от J. Crew, мой, по-видимому, смелый выбор белого цвета для платья на инаугурацию – все это мгновенно вызывало бурю обсуждений и комментариев. Я надела темно-лиловое платье без рукавов на выступление Барака в Конгрессе и черное платье-футляр без рукавов для официальной фотосессии в Белом доме, и мои руки попали во все заголовки. В конце лета 2009 года мы с семьей поехали в Большой каньон, и меня раскритиковали за безвкусицу из-за фотографии в шортах, сделанной во время спуска по трапу Air Force One (при 106-градусной жаре[159], прошу заметить).

Казалось, моя одежда значила больше, чем все, что я говорю. В Лондоне, спустившись со сцены, до слез растроганная своей речью перед ученицами школы имени Элизабет Гаррет Андерсон, я узнала, что первым вопросом, адресованным репортером одному из моих сотрудников, было: «Кто сделал ее платье?»

Это меня огорчало, но я попыталась все переосмыслить и черпать силу в ситуации, в которой я бы предпочла не оказываться. Если люди листали журналы только ради того, чтобы оценить мою одежду, я надеялась, они заметят рядом со мной семью военного, прочитают, что я говорю о здоровье детей. Когда Vogue предложил поместить меня на обложку журнала вскоре после избрания Барака, наша команда долго обсуждала, не покажется ли это слишком легкомысленным или высокомерным людям, страдающим от экономического кризиса, но в конце концов мы решили согласиться. Каждый раз, когда цветная женщина появляется на обложке журнала, это важный жест. Кроме того, я настояла на том, чтобы самой выбрать, во что я буду одета, и надела для фотосессии платья Джейсона Ву и Нарцисо Родригеса, одаренного латиноамериканского дизайнера.

Я разбиралась в моде, но совсем немного. Как работающая мама, я действительно была слишком занята, чтобы думать о своем гардеробе. В ходе предвыборной кампании я делала бо́льшую часть покупок в бутике в Чикаго, где мне посчастливилось встретить молодую консультантку по имени Мередит Куп. Мередит, выросшая в Сент-Луисе, хорошо разбиралась в дизайнерах, а также обладала чувством цвета и текстуры. После избрания Барака я смогла убедить ее переехать в Вашингтон в качестве моего личного помощника и стилиста. Ко всему прочему, мы быстро подружились.

Пару раз в месяц Мередит закатывала несколько больших вешалок с одеждой в мою гардеробную, и мы проводили час или два за примеркой, составляя комплекты для выходов по расписанию на ближайшие недели. Я сама оплачивала всю одежду и аксессуары – за исключением некоторых платьев от кутюр, которые надевала на официальные мероприятия. Эти наряды мне предоставляли дизайнеры, а впоследствии я пожертвовала их в Национальный архив, согласно правилам этикета Белого дома.

Я старалась быть непредсказуемой в выборе одежды, чтобы никто не мог приписать моему стилю политический подтекст. Тонкая грань. Я должна была выделяться, но не затмевать других, вписываться, но не исчезать. При этом я знала, что меня как черную женщину будут критиковать как за дорогостоящие вещи премиум-брендов, так и за чересчур экономичные. Я их миксовала. Носила юбку от Michael Kors с футболкой из Gap. Один день надевала что-то из Target, а другой – от Дианы фон Фюрстенберг. Я хотела привлечь внимание к американским дизайнерам, особенно не слишком известным, даже если это расстраивало дизайнеров старой гвардии, включая Оскара де ла Рента, который, как писали, выражал недовольство тем, что я никогда не носила его творения. Для меня выбор одежды был просто способом использовать общественное мнение и привлечь внимание к восходящим звездам.

Общественное мнение управляло всем в политическом мире, и я учитывала его в каждом наряде. Это требовало времени, размышлений и денег – больше денег, чем я когда-либо тратила на одежду. Еще это требовало тщательной работы Мередит, особенно для отбора гардероба в зарубежные поездки. Стилист часами отбирала дизайнеров, цвета и стили, чтобы отдать должное жителям стран, которые мы посещали. Мередит делала покупки для Саши и Малии перед публичными мероприятиями, что тоже стоило нам немалых денег. Но общественность не сводила с девочек глаз. Я много раз завистливо вздыхала, наблюдая за тем, как Барак достает из шкафа один и тот же темный костюм и отправляется на работу, даже в расческе не нуждается. Единственная модная дилемма, которую ему приходилось разрешать перед выходом в свет, – надеть пиджак или нет. Пойти в галстуке или без?

Мы с Мередит старались подготовиться ко всему. Меряя новое платье в гардеробной, я приседала, делала выпады и вращала руками, просто чтобы быть уверенной, что смогу в нем двигаться. Если платье слишком стесняло движения – я вешала его обратно. В путешествия я обязательно брала резервные наряды на случай изменений в погоде и графике, не говоря уже о кошмарных сценариях, связанных с пролитым вином или сломанными молниями. Я также вскоре поняла: важно всегда, несмотря ни на что, брать с собой платье, подходящее для похорон, потому что Барака иногда без предупреждения вызывали на церемонию прощания с солдатами, сенаторами и мировыми лидерами.